"И была среди них дева, и
бремя
любви падало не на меня одного,
и солнце сто тридцать раз сади-
лось за горизонт, и Я отверг".
(Ev. ad Ben., с.13, р.9.)
И было утро - слушайте!
слушайте!
И было утро, и был вечер, и
полыхали зарницы, и южный
ветер сгибал тамаринды, и
колхозная рожь трепетала в
лучах
заката.
И, мятежное дитя, Я очнулся в
том самом образе, который
утратил было в семье
небожителей,
И снова увидел Землю, которую
вечность назад покинул; и,
сам не узнанный никем, не узнал
никого.
И препоясал чресла, и на голову
надел венок из увядающих
трав,
И взял камышовый посох, и вышел
в путь, озаренный
звездами;
Сырость и мгла подмосковных
болот окрыляли мне сердце
предчувствием всех начал;
И - на рассвете - пришел к
водоему; и вот - безмолвие
оборвалось,
И вопль о помощи огласил
почиющие тростники, и траурный
всплеск, и смятение отроков,
бегущих к воде;
И, раздвинувший кусты, Я вышел
навстречу мятущимся и
сказал:
"Остановитесь, добровольцы!
смирите вашу отвагу и
внемлите Мне, творящие добро;
Умейте преодолевать в себе то,
чем являетесь вы от
рождения, и не будьте доверчивы
к импульсам, возникающим
безотчетно:
Способность к жалости и
самопожертвованию - великая
ценность, завещанная пославшим
Меня в этот мир, -
Но, достигший вожделенной цели,
не станет ли ныне алчущий
спасения вдесятеро преданней
земле и враждебным Мне началам?
Отойдите от берега; худшая из
дурных привычек - решаться
на подвиг,
В котором больше вежливости,
чем сострадания.
Имейте мужество быть ротозеями
- даже в те мгновения,
когда гражданские
обязательства побуждают вас
действовать
очертя голову, -
Идите за Мной - и позвольте
утопаюшему стать утонувшим".
И воды сомкнулись над головой
неведомого страдальца, и
смушение изобразилось на юных
лицах, и взгдядом окинули
фейерверк всплывающих пузырей,
Но, околдованные, повиновались,
и с рыданием последовали
за Мной, и Я говорил им:
"Не убивайте в себе
сожалений
И помните - с этого часа грудь
ваша полнится тем
содержанием, для которого она
предназначена;
Жертва, принесенная вами на
алтарь оживления утопленника,
была бы менее преступна, но и
менее благотворна для вас
самих.
Не утирайте ваших слез,
Ибо свершившееся непоправимо,
и дорогою ценою куплен вями
ваш отказ от великодушия".
И плакали горше прежнего, и Я
вразумлял их, и листва
подмосковных рощ дарила нам
тень и прохладу,
И пищей нам служили фабричные
отходы и головки болотных
тритонов, и певчие птицы
услаждали наш слух;
И шли до нового рассвета,
приводя в изумление встречных
благородством нашей поступи и
нищетой наряда.
Когда же - в пыли столичных
пригородов - вошли мы под
своды молодежных палаццо,
Изнуренные мыслью, мы дивились:
их было без малого сто
тридцать, влачащих дни свои под
знаком молодого задора и
ослиной безмятежности,
И в сладостной неге
предавались лобзаниям, и
ковыряли в
носу, и читали решения
июньского пленума,
и, завидя Меня, спросили идущих
со Мной:
"Кто этот Пилигрим? и венец
Его, и поучения одинаково
смехотворны".
"Преждевременно называть им
пославшего Меня в этот мир;
взгляните -
Мелкие воды прозрачны,
глубокие же - неисследимы;
Но говорю вам - среди вас,
простофиль, избалованных
повальным свинством и поэзией
будней,
Пробуду до той поры, пока
десятая доля вас не склонит
головы в раздумье над теми
загадками,
Которые почли вы свистом и
лошадиным ржанием. Dixi".
|